В прошлый раз мы рассказали о том, что такая когнитивная безопасность. Сегодня рассмотрим процесс принятия решений при наличии когнитивных угроз.
Когнитивный раздел систем менеджмента безопасности пищевой продукции (СМБПП) у большинства компаний пока находится в зачаточном состоянии. СМБПП обычно включает контроль безопасного состава продукта, поддержание репутации бренда, связь с общественностью во время и после отзывов. Недостаточно внимания уделяется точности получаемой извне информации.
Это даёт врагам возможность распространять ложные и опасные слухи через социальные сети и новостные сайты. Ответственность за анализ источников информации часто лежит на нормативных органах и властях стран, но даже они не являются неуязвимыми (вспомните Минсельхоз Ирландии).
Реальный пример. Принятие решений во время пандемии
Пандемия COVID-19 (2020-2023) – яркий пример того, как правительства и компании (в том числе пищевые) в самых разных странах, сами того не желая, делали ошибки, принимая неверные решения на основе неполной или неточной информации. Эти неверные решения нанесли по сельскохозяйственным секторам не менее ощутимые удары, чем сам коронавирус.
Одним из главных последствий коронавируса была нехватка рабочей силы: предприятия оставались без рабочей силы и были вынуждены закрываться или набирать временных сотрудников. В первом случае возникал кризис недопроизводства продукта – нежелательный, но предсказуемый результат. Во втором случае временный персонал плохо работал в команде, и учащались случаи провалов биологической и физической безопасности. Отсутствие экспертов по кибербезопасности у многих компаний привело к принятию решений на основе дезинформации.
При этом нельзя сказать, что неверные решения были приняты намеренно или под влиянием каких-либо врагов. Однако, рассмотрев пандемию сквозь линзу когнитивной безопасности, можно извлечь ценные уроки, которые пригодятся, если СМБПП одной компании или всей страны подвергнется координированной атаке.
Как мы уже сказали, закрытие предприятий привело к срывам в цепях поставок. Ещё одной помехой стали решения правительств о временном закрытии каналов транспортировки. В результате продукты, требующие дальнейшей обработки, часто приходилось выбрасывать либо потому, что их не доставили по адресу, либо потому, что обрабатывать было некому. Многие рестораны не пережили пандемию COVID-19, а в продуктовых магазинах часто можно было видеть пустые полки.
Эти потери могли быть меньше, если бы не дезинформация о причинах, распространении и предотвращении коронавируса (ходил даже слух, что его вообще не существует). Кризис недопроизводства, вызванный реальными и вымышленными угрозами, произошёл не только в странах-производителях, но и в странах-импортёрах. При этом враги пищевых компаний увидели, насколько эффективно дезинформация срывает поставки, и, скорее всего, будут использовать её в дальнейшем.
Усилиям по смягчению эффектов кризиса мешала неточная информация по самым базовым вопросам безопасности, например, по использованию средств индивидуальной защиты (СИЗ). Спрос на них резко вырос в самом начале пандемии (март 2020 года). Почти все СИЗ поступали в медицинский сектор, но ведь на пищевом производстве они тоже необходимы. Нехватка защитных масок и перчаток в пищевых компаниях привела к тому, что участились производство некачественных продуктов и пищевые отравления.
Население ощутило эти эффекты всего через несколько недель после начала пандемии. В США ситуацию пытался исправить президент Трамп, который уже в апреле 2020 года подписал указ «О делегировании полномочий в цепях поставок пищевых ресурсов в условиях пандемии COVID-19». Этот указ требовал «мониторинга и менеджмента рабочей силы в сельском хозяйстве в течение всего сезона посадок, выращивания и сбора урожая» и «достижения нормальных уровней производства при одновременном исправлении недопоставок, вызванных срывами цепи поставок и болезнью и отсутствием сотрудников, причём без ухудшения ситуации с распространением болезни».
Попытки пищевых компаний выполнить требования этого указа выявили серьёзные ошибки, но уже не у них, а у правительства, не до конца понимавшего трудности сельскохозяйственного и пищевого сектора. Компании столкнулись с таким указом впервые, и он казался невыполнимым. Говоря простым языком – Трамп сказал, что нужно сделать, но не сказал, как это сделать. Это и есть типичный пример поспешного решения, принятого на основе неполной информации. Оно привело к другим поспешным решениям, в частности, к составлению неточных руководств чиновниками, которые плохо разбирались в проблемах пищевого сектора.
Когда на рынке появились американский Pfizer, российский «Спутник» и другие вакцины, они должны были замедлить распространение болезни, но этого не произошло: число заболевших в день возросло в несколько раз по сравнению с началом пандемии. Тем не менее, сотрудникам пищевых компаний стали активно вкалывать эти непроверенные препараты, не особо заботясь о побочных эффектах или о том, что у кого-то может быть индивидуальная непереносимость вакцины. Некоторые компании (например, Tyson Foods) дошли до того, что угрожали уволить сотрудников, которые откажутся вакцинироваться.
Заболеваемость COVID-19 в конце концов всё же снизилась, но не благодаря усилиям правительств или медицинских компаний, а из-за того, что у переболевших естественным образом сформировался так называемый «коллективный иммунитет». Для пищевого сектора важно не это, а то, что миллиарды долларов были потрачены впустую из-за неправильных решений, причём не с одной стороны, а уровень доверия потребителей к некоторым производителям и ритейлерам существенно снизился.
Что дальше?
Коронавирус как таковой не является проблемой, связанной с безопасностью пищевой продукции. Однако прошедшая пандемия выявила слабые стороны пищевого сектора и подчеркнула необходимость формирования стратегий, при которых правительство, частный сектор и население будут готовы к крупной и намеренной когнитивной атаке.
Решение не должно сводиться к приказу «немедленно всё исправить» или написанию инструкций, которые вводят в заблуждение или противоречат друг другу. Любая пищевая компания в любой стране должна научиться работать в условиях кризиса, причём самостоятельно, не дожидаясь указов правительства или нормативных органов.
Когнитивные атаки возможны в любой момент, особенно в сегодняшней политически нестабильной обстановке. Их наиболее вероятная цель – не срыв поставок, а уничтожение пищевого сектора на уровне страны путём подрыва доверия к нему. Зачем взламывать защищённую базу данных пищевой компании, если вместо этого можно заставить население поверить, что продукт небезопасен?
Ключевой элемент подготовки к когнитивной атаке – решить, как реагировать на официальные руководства, если покажется, что они основаны на неверном понимании или дезинформации. Чем серьёзнее кризис, тем опаснее зависеть от мнения властей (локальных и федеральных). Это видно на примере сегодняшней Европы: непродуманные решения по отказу от российских продуктов, удобрений и энергоносителей (в ответ на «российскую агрессию» против страны, даже не являющейся членом Евросоюза) ударили по цепям поставок ещё сильнее, чем коронавирус.
Неправильные решения создают ненужные расходы, и принятие таких решений нужно исключить. Особенно опасны решения, которые подрывают доверие к пищевой компании или нормативному органу.
Процесс принятия решений при наличии когнитивных угроз можно разделить на три этапа:
- Общее понимание систем, процессов и организаций, ответственных за безопасность пищевой продукции и надёжность цепи поставок
- Идентификация критических упущений, о которых сообщали национальные и международные источники
- Разработка и внедрение плана по учёту имеющихся и потенциальных упущений
В исполнении такого плана должны участвовать все, с кем работает пищевая компания, иначе он будет неполным.
Источник: crispy.news
